АДВОКАТ МУСАЕВ. Уважаемые присяжные заседатели, давайте я продолжу с того, на чём закончила госпожа Семененко.
Она сказала, что 6 октября Лом-Али Гайтукаев позвонил Джабраилу Махмудову и сказал по телефону: «Проследи, чтобы они всё сделали». Это должно значить, что Лом-Али Гайтукаев распорядился, чтобы Джабраил пошёл и проследил, чтобы Анна Политковская была убита, я же верно понимаю?
Я, естественно, вспоминаю те немногочисленные телефонные соединения, которые мы здесь исследовали досконально. Это соединения Лом-Али Гайтукаева с моим подзащитным Джабраилом Махмудовым, это то, о чём я собираюсь говорить в репликах. Значит, вот… Это, собственно, те доказательства, которые в деле появились только в этот заход, и до сих пор мы их не знали. И мы благодарим тех людей, которые приложили усилия к тому, чтобы эти стенограммы в деле оказались. Потому что именно они помогли мне с большей или меньшей долей вероятности установить, чем мой подзащитный занимался 7 октября.
Вопрос «Что вы делали 7 октября У ДОМА Политковской?» – вот в такой формулировке – всегда ставил моего подзащитного в тупик. Он никогда не был у дома Политковской, по крайней мере зная, что вот он, дом, в котором живёт Политковская.
Он не мог ответить также на вопрос «Где ты был 7 октября 2006 года?». Этот день для него не был ничем ни замечателен, ни знаменателен тем паче. Нам всегда ставили в упрёк Сергея Хаджикурбанова, говорили: видите, он же может восстановить почти целые две недели своей жизни по детализации, почему вы не можете? И мы говорили: слушайте, Сергей Хаджикурбанов 22 сентября освободился из тюрьмы. Освободился из тюрьмы – и попал в федеральный розыск за неуплату алиментов. И он видит все эти маршруты: как он ездил в этот… в Рязанскую, по-моему, область…
АДВОКАТ МИХАЛЬЧИК (?). В Скопин ездил.
АДВОКАТ МУСАЕВ. …в город или там в деревню Скопин, где он там снимал себя, получал какие-то бумажки. Потом приезжал к приставам. Потом – как он разбирался с Павлюченковым, с этой, извините, «крысой». У него всё расписано по дням, и он с огромной долей уверенности может восстановить этот график первых двух недель жизни, когда пытался вернуться к жизни после тюрьмы. А нам это ставили в упрёк.
Я всегда говорил своим оппонентам: дорогие друзья, неужели вы считаете, что я недостаточно изобретателен, чтобы придумать для него какую-нибудь версию и вложить её в уста Джабраила? Но Джабраил всегда говорил: слушайте, зачем что-то придумывать, если я НЕ ПОМНЮ, зачем мне врать? Я ему говорил: слушай, ну ты понимаешь, что не всех устраивает, что ты говоришь «я не помню», что это может вызывать сомнения в тебе какие-то? И опять же – коллеги и оппоненты не дадут солгать – он разводил руками в ответ на эти вопросы.
Потом, тщательно поработав с детализацией телефонных соединений, с показаниями Джабраила, с его единственным воспоминанием, связанным с машиной – с Шереметьевской улицей, сопоставив всё это, мы без большой вероятности ошибиться выявили всё-таки, что 7 октября в вечернее время, скорее всего, он по просьбе Рустама приезжал в «Рамстор» на Шереметьевской. Это всё происходило в режиме реального времени, все вы это помните, кто участвует в этом деле достаточно давно.
И мы сказали: вот скорее всего, если исходить из детализации, то это и было 7 октября.
Практически такие же показания в своё время дал Ибрагим Махмудов. И вот мы решили считать, что мы с вечером более или менее определились.
Потом нам говорят: а что он делал днём и утром? Джабраил Махмудов не знает об этом и не помнит.
Мы смотрим на утро. С утром опять же более или менее всё понятно, потому что он находится в зоне действия базовой станции, которая расположена на улице Екатерины Будановой – ну, в том районе, где он живёт. То есть он ночевал там же, где обычно ночует, и провёл там первую половину дня.
И вот у нас получилось, что мы можем восстановить это утро, потому что там базовая станция конкретная, где он бывает всегда, каждую ночь и каждое утро. И мы установили вечер, потому что это Шереметьевская, и она у него ассоциируется с «Рамстором», куда он ездил забирать машину.
И нас начали попрекать: слушайте, утро помните, вечер помните, а обед не помните – самое интересное место?
Мы получили в своё распоряжение теперь ряд доказательств. Мы получили: по детализации, Джабраил находится на проспекте Мира, дом 33, это в непосредственной близости от московской соборной мечети. И мы видим, что у нас в материалах дела (спасибо тому следователю, который до этого додумался) есть запрос следователя и ответ на него из Центральной соборной мечети, что в 16:23 или там плюс-минус минута, аккурат когда там Джабраил был (а дело происходит в месяц рамадан), там происходила послеобеденная молитва. И мы опять же с большой вероятностью быть в этом уверенными говорим, что в 16:23, вероятнее всего, он находится в мечети на проспекте Мира, она же «мечеть олимпийская», как её называют.
Мы восстановили практически все составляющие, осталось нам выяснить самое интересное: чем он мог заниматься между этими событиями, находясь в районе метро «Белорусская»?
Я категорически возражаю против формулировки «у дома Анны Политковской», категорически возражаю – исходя из материалов этого дела. У него три базовых станции в это время, сейчас я назову точные адреса… Площадь Тверской Заставы, дом 3 – это базовая станция, расположенная на здании Белорусского вокзала; Миусская площадь, дом 9, строение 1; и базовая станция, адрес которой не указан, но это на улице Правды. Если сложить радиусы действия этих базовых станций (я уже говорил, там радиус – по полтора километра у каждой), это означает нахождение его в определённом районе вокруг метро «Белорусская», причём не исключено, что и ближе к Ленинградскому проспекту, ближе к Тверской улице.
Что нам помогло установить, чем он там мог заниматься? В связи с тем, что после этого Рустам Махмудов просит его подъехать или предлагает ему подъехать, забрать машину. Вот они, эти стенограммы телефонных соединений Лом-Али Гайтукаева. Я беру только ту часть, которую мы исследовали в ходе судебного заседания, которая была допущена для исследования. Я вас убедительно прошу, не вырывая из контекста, как это делает прокурор, проследить логику переговоров.
Первые происходят 5 октября 2006 года в 21 час 28 минут. На телефон Лом-Али, номер которого оканчивается на три восьмёрки, звонит некто Лом. То есть у нас два собеседника: Лом и Лом-Али Гайтукаев. Лома этого установить, как вы понимаете, не проблема, есть номер его телефона: 8-926-401-4546. Пятого октября этот человек звонит Лом-Али и разговаривает с ним: салам алейкум, ва алейкум салам, как обычно, про всякие там дела, там обыск приходил, говорят, сумку забрали и так далее. И в контексте этого разговора, после того как они поменяли ___, Лом говорит Гайтукаеву Лом-Али: «Я разговаривал с тем, с этими нашими ребятами». «Они были на связи?» – отвечает Лом-Али. – «Да». – «И что они говорят?» – «Говорят, что им не отдают долг. Что они там, что стараются». «Надо же, скажи им, – говорит Лом-Али, – как вы тяжело это делаете. Тот, который приехал, тоже просит. Скажи им, чтобы встретились». – «Позавчера они встретились, но никак не могут закончить». – «Не знаю, если бы забрали долг, было бы хоть на дачку что передать», – говорит Лом-Али, тот самый, который 150 тысяч долларов Павлюченкову отдал. «Когда звонят, ты отвечай». – «Разумеется, отвечу, вчера ответил» и так далее. Дело происходит 5 октября. Эти двое обсуждают некоего человека, который не может забрать какой-то долг.
Теперь давайте посмотрим, что происходит 6 октября в 0 часов 8 минут. С номера 8-916-582-1888 – Гайтукаева – звонок происходит на номер 8-906-081-0019. Этот разговор, исходя из исследованных доказательств (заявляю об этом категорически!), у Лом-Али Гайтукаева происходит с Бесланом Гайтукаевым, его младшим двоюродным братом. И вот тут они обсуждают, что Беслан Гайтукаев с кем-то там ещё уже два месяца не может забрать какой-то долг.
Теперь обращаемся к тому, что говорила госпожа Семененко. По версии обвинения, родственники (обобщим их максимально, о Беслане Гайтукаеве там вообще речь не шла) – родственники Лом-Али Гайтукаева приступили к делу об убийстве Анны Политковской когда? В начале октября 2006 года, когда «объект» был «передан чеченцам». Если речь идёт об убийстве Анны Политковской в такой суперзавуалированной форме, когда там и должник мужского пола, и ничто не намекает на Политковскую даже приблизительно, – о каких двух месяцах идёт речь? Объект «передали чеченцам» за два дня до этого разговора – в начале октября. Почему два месяца не могут забрать долг?
Хорошо, снова Лом-Али Гайтукаев говорит: вот «если с этим долгом не решить, наше положение жмах (там скобки: нецензурное выражение), дачку не на что передать» – опять жалуется на своё нищенство, теперь уже своему двоюродному брату. «Уже два месяца прошло, завтра – сегодня – завтра – сегодня… Если не можешь, так и скажи». Вот контекст разговора.
Теперь. Тогда же, 6 октября 2006 года, Лом-Али звонит моему подзащитному Джабраилу Махмудову. И вот этот разговор государственный обвинитель имеет в виду как разговор о предстоящем убийстве. Посмотрите на контекст. Сейчас я… Ну ладно, мне придётся начать с обрывка.
Лом-Али говорит Беслану Гайтукаеву, своему двоюродному брату: «Слушай, ну нельзя сказать, что они не могут найти человека, чтобы забрать долг». И Беслан отвечает: «Разумеется, нет». Нет, это Джабраил, прошу прощения. Лом-Али говорит Джабраилу: «Ну нельзя сказать, что они просто не могут найти человека, чтобы забрать долг» – мол, это позор. Джабраил говорит: «Разумеется, нет, и мы это знаем, по-любому знаем это. Посмотреть, что он делает, там не знаю, хотя бы в течение недели. Если не получается – сказать людям: ну, забирайте сами этот долг, пусть заберут, понимаешь?». То есть речь идёт о некоем лице мужского пола, речь идёт о взыскании некоего долга. Таких ___ вы видели, да? 2007 год, в течение всего года – такие же вот эти гнилые, извините, темы, которыми Лом-Али Гайтукаев грузит своего племянника Джабраила. То там к кому-то подъедь, скажи: что для тебя, слово вора ничего не значит? То к кому-то подъедь, скажи что-то в духе, простите, «нехорошо женщину обижать». Кто-то там хочет 15 тысяч рублей заплатить за то, чтобы телефонную книжку чью-то там взяли и передали заказчику, и прочее. Все вот эти околоуголовные делишки – что в 2006 году, что в 2007 году.
А нам вот это вот пытаются выдать за подготовку к убийству.
Но для меня самое главное – вот. Опять Лом-Али Гайтукаев говорит: вот там, они там пытаются сторожить, вроде как встали, а найти не могут, два месяца прошло… Можно ли про Анну Политковскую, подготовку к её убийству сказать, что «там встали, кого-то «его» пытаются сторожить, не могут найти»? Слушайте, там уже 3-го, 5-го, 6-го числа, к этому моменту там по полной отрепетировано преступление. Там не то что «не могут найти, нельзя сказать, что мы не можем найти», – там нашли и скоро будет убийство вот уже.
И тут, значит… «Если они деньги сами заберут, то с нами не поделятся», «будет полная ерунда»… И он говорит… Вот до чего я пытаюсь дойти, уважаемые присяжные заседатели. Из дому вышел, домой не пришёл, что-то случилось – я не знаю, чем они занимаются. Короче, «Давай, – говорит он Джабраилу, – бери машину, пусть объяснят тебе вот этот вот товарищ. Главное – взять должок, остальное уже не проблема. А возьмёшь – лучше поделиться» и так далее. «Если не потребуют – никто не вернёт, чего, ждать, пока он вспомнит через десять лет, сам придёт и скажет: вот заберите? Это никуда не годится». Разговор происходит 6 октября.
Теперь смотрите. 7 октября 2006 года. Лом-Али Гайтукаеву звонит номер 8-903-237-6462. Прошу обратить внимание на время: 7 октября – это день убийства Анны Политковской, 14 часов 53 минуты 30 секунд, когда там уже вовсю готовится преступление. «Салам алейкум», «Ва алейкум салам» и т. п. И вот неизвестный говорит Лом-Али Гайтукаеву: «Я сегодня приехал в одиннадцать». «Ну и что получилось?» – говорит Лом-Али. «Что-то этого, как его, наш этот Саид-Амин с Ачхоя и тот, который бывал с ним, кореш, что-то они мутят». «Тот, который бывал с ним, кореш» – у меня есть предположение, кто это может быть… «Что-то они вчера вечером очень холодно меня приняли». – «Что сказали?» – и вот опять проблема с истребованием долга. «Разбор если вы не делаете, говорят, позвоните и скажите. Созвонитесь с Турцией. Если нет – скажите чётко: да. Говорят они: ой, так быстро это не делается, просто нас попросили, поэтому мы сделали» и так далее. «Теперь скажи мне, – вопрошает у Лом-Али Гайтукаева человек, – с кем вообще можно работать, кому можно доверять? Как ты думаешь, может здесь быть копейка реально?». Тогда Лом-Али Гайтукаев говорит: «Слушай, ты знаешь что сделай? Бумаги у тебя, нет?». Неизвестный говорит: «Нет, бумаги – нет. Если бы была написанная бумага, тогда было бы лучше, конечно. Тогда он может с тем, чего не хватает, подойти к тебе в любое время», – говорит неизвестный. «Тогда знаешь, – говорит Лом-Али, – вот с этим нашим племянником, Джабраилом, выяснить, где это место, и подойти. Адрес вычислить, созвониться, договориться, где встретиться. Поговори, а там дальше разберёмся. Ты позвонишь Джабо, он с товарищем на машине подъедет».
Это 7 октября происходит разговор.
«Хорошо, – говорит неизвестный. – Тогда нужен человек Джабраила». Лом-Али говорит: «Запиши: 8-926-165-1119». Это номер Джабраила Махмудова. 7 октября в 14:53 Лом-Али Гайтукаев говорит, что надо позвонить Джабраилу. Вчера он Джабраилу говорит: поезжай, забери машину. Сегодня, 7 октября, он говорит: позвони Джабраилу, он с товарищем на машине приедет. И речь идёт о том же долге, о бумагах, о том, что надо позвонить в Турцию, жаль, бумаги не с собой – очевидно, обосновывающие долг, и так далее.
«Ну, сделаете такое движение?». И неизвестный спрашивает у него: «Тогда надо ему предварительно позвонить и сообщить?». Лом-Али говорит: «Хорошо. Я СЕЙЧАС ПОЗВОНЮ и скажу ему».
Лом-Али Гайтукаев 7 октября в 14 часов… 14:53, всё правильно?.. говорит своему собеседнику: я сейчас позвоню Джабраилу и скажу ему, куда надо подъехать.
И тогда неизвестный говорит: «Сегодня не получится, потому что я приехал сюда, в Подмосковье». И они договариваются, что надо будет это сделать в понедельник. Понедельник после 7 октября – это 9 октября. Ну и дальше там «с ___ надо будет встретиться» и прочее.
Теперь посмотрим детализацию Джабраила Махмудова. Вот в 14 часов 53 минуты Лом-Али Гайтукаев поговорил со своим собеседником довольно продолжительно про тот же долг, о котором идёт речь, договорился, что Джабраил на некой машине с неким товарищем подъедет туда. До этого он Джабраилу говорит: забери машину, поезжай, разберись, потому что Беслан Гайтукаев не справляется. И он перезванивает Джабраилу Махмудову сразу после этой беседы – в 15 часов 2 минуты седьмого октября 2006 года. Джабраил Махмудов находится в зоне действия базовой станции на площади Тверской Заставы, дом 3. И он говорит с Джабраилом две минуты 54 секунды.
По легенде следствия и обвинения, Джабраил в это время вовсю готовится встречать Анну Политковскую, чтобы убить её. Причём делает это по заданию Лом-Али Гайтукаева. А Лом-Али Гайтукаев звонит ему, чтобы сориентировать с кем-то поехать долг забрать в понедельник. Вы понимаете, что это совершенно непоследовательно?
Вы понимаете ещё одно? 5, 6, 7 октября – вот они, стенограммы телефонных переговоров Лом-Али Гайтукаева. А 7 октября… Последнее, которое я сейчас прочитал, – 7 октября в 14:52. И мы точно знаем, о чём он говорил со своим собеседником. [Поднимает листок над трибуной.]
СУДЬЯ. Мурад Алаудинович, я прошу вас не показывать присяжным ничего.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Ваша честь, вы же не прочитали, да? [Смех в зале.]
СУДЬЯ. Мурад Алаудинович, я не знаю, что вы кому показываете, я прошу вас этого не делать. Ничего смешного в этом нет, уважаемые адвокаты.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Ваша честь, я не собирался ___. Доходит до абсурда. Что с того, что я поднял эти…
СУДЬЯ. Адвокат Мусаев! Что значит «доходит до абсурда»?
АДВОКАТ МУСАЕВ. Не важно. Позвольте мне продолжить…
СУДЬЯ. Я прошу вас больше эти выражения не использовать в судебном заседании. На улице – пожалуйста, говорите как вам угодно.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Хорошо, ваша честь. Я надеюсь, что не придётся.
Уважаемые присяжные заседатели, слушается, как мы знаем, телефон Лом-Али Гайтукаева. Он слушается 5-го – у нас есть разговор, 6-го – у нас есть разговор, 7-го числа в 14:52 у нас есть разговор Лом-Али Гайтукаева с собеседником. Следующий его звонок – это звонок Джабраилу Махмудову в 15 часов 2 минуты. Стенограммы этого разговора нет. Его просто нет в деле.
СУДЬЯ. Уважаемые присяжные, вновь адвокат Мусаев озвучивает перед вами наличие и отсутствие неких доказательств, которые мы не исследовали. Вы не можете оценивать то, чего нет, те доказательства, которых нет.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Я не прошу их оценивать, ваша честь…
СУДЬЯ. Адвокат Мусаев, я прошу вас не пререкаться со мной…
АДВОКАТ МУСАЕВ. …я прошу оценить то, что ИХ НЕТ.
СУДЬЯ. Я обращаю… Уважаемые присяжные, я ещё раз обращаю ваше внимание на это. Эта ситуация уже многократно поднималась защитой и, несмотря на мои разъяснения, продолжает обсуждаться. Пожалуйста, Мурад Алаудинович, дальше в реплике выступите. Это реплика, а не прения вторые.
АДВОКАТ МУСАЕВ. В 14 часов 52 минуты Гайтукаев разговаривает с собеседником, запись у нас есть. В 15:02 говорит с Джабраилом – записи нет.
Дальше остальные записи есть, после этого.
Почему, как мне представляется? Потому что если в 15 часов 2 минуты, когда Джабраил якобы сидит в машине, за рулём машины своего брата Рустама, и он разговаривает с Лом-Али Гайтукаевым, который якобы организатор этого преступления, то по этой трёхминутной беседе можно было бы обоих приговорить, сидя дома на диване.
СУДЬЯ. Уважаемые присяжные, ещё раз обращаю ваше внимание, к сожалению, Мурад Алаудинович не слышит меня, видимо. Но обсуждение в вашем присутствии того, чего нет, доказательств, которых нет, не допускается. Эти доказательства не исследовались, их обсуждение, доведение об их отсутствии или наличии недопустимо. Мурад Алаудинович, вы проигнорировали моё разъяснение, поэтому я вам объявляю замечание за нарушение порядка в судебном заседании. Пожалуйста, реплика! Что вы ещё возразите в реплике? Не вторые прения.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Уважаемые присяжные заседатели, 5, 6, 7 октября 2006 года, так же, как практически каждый день до этого, как практически каждый день после этого вплоть до августа 2007 года, за весь период, когда телефон Гайтукаева прослушивался, этот человек обсуждал вот такую тему, как та, которую я процитировал. Футбол там, женщин, что-то ещё. Нам пытаются вырвать из контекста один разговор и представить это так, будто в завуалированной, в суперзавуалированной форме там может обсуждаться убийство Анны Политковской. Это не так.
Более того, тот факт, что Лом-Али Гайтукаев в 15 часов 2 минуты седьмого октября звонит Джабраилу, чтобы сказать, чтобы он в понедельник с кем-то поехал, забрал какие-то бумажки по Турции… А я сейчас вернусь к этому разговору, чтобы вы понимали, что ни о каком убийстве и там тоже речи быть не может, чуть подробнее скажу об этом…
СУДЬЯ. Мурад Алаудинович, я призываю вас всё-таки реплику не превращать во вторые прения. Реплика – это возражение на выступление государственных обвинителей. В реплике они высказали свои ___. Пожалуйста, вот по этим вопросам. Не надо вторые прения здесь выслушивать.
АДВОКАТ МУСАЕВ. «Слушай сюда, этот товарищ, вот этот товар, да?» – «Да». – «А где тот, который должен отдать?» – «Разумеется, я знаю». – «А где он?» – «В Киеве. Я ж к нему ходил и говорил». – «Нет, я говорю, который сто сорок». – «Ну, у меня есть телефон». – «Есть?» – «Да». – «Пусть скажет мне. Подойди и поговори. Свободно поговори. Если надо, то тот, кто дал товар, в любое время вылетит». – «Хорошо. А бумаги есть у тебя?» – «Нет, бумаг у меня с собой нет». – «Ну, хорошо бы, чтобы была написанная бумага, тогда было бы лучше. Тогда он может с тем, чего не хватает из бумаг, подойти в любое время».
Идёт ли речь об убийстве? Нет, не идёт. Речь идёт о долге в связи с поставкой товара и так далее, и тому подобное.
И нам государственные обвинители пытаются сказать, что он в разгар убийства Анны Политковской звонит Джабраилу, на телефон Джабраила, чтобы рассказать про сделку в понедельник по какому-то долгу?
На мой взгляд, это никуда не годится. Я мечтал о том, чтобы получить стенограммы телефонных соединений Лом-Али Гайтукаева с Джабраилом, потому что он 7 октября созванивался с ним не один раз в 15:02…
СУДЬЯ. Уважаемые присяжные, вновь адвокат Мусаев пытается довести до вас информацию, не относящуюся к вашей компетенции. Мурад Алаудинович, третий раз я вам говорю, что этого делать нельзя.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Категорически с вами не согласен.
СУДЬЯ. Я вам замечание объявляю за пререкание с председательствующим, за оказание воздействия на суд! В реплике что-то желаете сказать?
АДВОКАТ МУСАЕВ. Ваша честь, если я закончу, я скажу: «Я закончил» – и сяду ___.
СУДЬЯ. ___ ___ это реплика, а не прения.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Желаю ли я сказать? Я не желаю – я говорю уже.
СУДЬЯ. Пожалуйста, говорите, не надо на меня кричать.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Скажите мне, ограничен ли я в сроке. По времени ограничен я, ваша честь?
СУДЬЯ. Уважаемые присяжные, адвокат Мусаев сейчас пытается оказать воздействие на суд. Его поведение недопустимо. Мурад Алаудинович, пожалуйста, в реплике.
АДВОКАТ МУСАЕВ. Уважаемые присяжные заседатели… Я возвращаюсь в 5, 6, 7 октября. И слышу, как в одном случае у Гайтукаевых (Беслана Гайтукаева не обвиняют в убийстве Политковской) не получается забрать долг. Лом-Али Гайтукаев звонит Джабраилу Махмудову 6 октября и говорит: слушай, ну пойди и посмотри, что там у него не получается, у Беслана Гайтукаева, возьми машину, съезди и так далее. Потом 7 октября он говорит человеку, который этим долгом занимается: на, вот тебе номер Джабраила, моего племянника, позвони ему, он возьмёт машину, с приятелем подъедет…
И вот из этого я делаю предположение о том, где и чем мог заниматься Джабраил Махмудов 7 октября 2006 года. Я исхожу из того, что ближайшая для Джабраила машина – это машина его брата Рустама Махмудова ВАЗ-21043. Ещё у него есть выбор – ещё один Рустам, Рустам Мусостов, мы его здесь допрашивали – у него есть «десятка». Но, естественно, если ему нужна машина, первый, к кому он обращается, – его родной брат, с которым он в одной квартире ночует.
Но надо учитывать, что 7 октября 2006 года машина Рустама Махмудова так немножко занята…
У Джабраила есть поручение от Лом-Али – по долгу и так далее.
А у Рустама Махмудова есть определённое сотрудничество, про которое он сам рассказал, с Павлюченковым.
Но Рустам Махмудов, как правило, с этим поручением – он много раз ездил до этого – это занимает два-три часа времени. И я полагаю, что Рустам Махмудов мог сориентировать Джабраила о том, где, в каком районе он будет и что он сможет освободиться в определённое время.
И вот всё это время, когда Джабраил и Ибрагим Махмудовы приехали в район Белорусского, один трындел со своей девушкой по телефону: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь звонков, потом звонил своей маме, потом они друг с другом перезванивались…
Это происходило по той простой причине, что Рустаму они дозвониться не могли. Мы все знаем, что его телефон был выключен.
Они, так и не дождавшись Рустама, не через минуту после убийства Политковской, как говорят прокуроры, а только к 16:23, а возможно, отъехал он и до этого, я не знаю… Джабраил Махмудов приезжает в мечеть, Ибрагим Махмудов ещё продолжает находиться там же до почти пятого часа.
И вдруг освободившийся Рустам Махмудов на своей машине звонит Джабраилу, который уже давно в мечети, в 16 часов 23 минуты. И говорит: слушай, вот машина, ты можешь забрать её на парковке «Рамстора» на Шереметьевской.
Что, собственно, Джабраил и пытается сделать. Не справившись, зовёт Ибрагима, которого для того с собой и брал изначально. Они приезжают на эту парковку и… В общем, Джабраил понимает, что если даже с помощью Ибрагима он тронется на этой машине, то воспользоваться ею, доездить до понедельника, когда ему надо встречаться с собеседниками Лом-Али, ему вряд ли удастся.
Я заключаю (и это, к сожалению, только предположение), что, таким образом, Джабраил и Ибрагим Махмудовы приехали в район Лесной по той простой причине, что там находился их старший брат Рустам.
Я совершенно исключаю для себя, что их там нахождение может иметь какое-либо отношение к убийству Анны Политковской. Потому что вы все убедились: в убийстве Анны Политковской им роли не было. Это убийство было отработано, и оставалось фактически только приехать и нажать на курок.
И, чтобы ещё раз убедиться в том, что нахождение Джабраила и Ибрагима Махмудовых на Белорусском никак не связано с павлюченковской темой, я прошу вас обратить внимание на то, что телефон Рустама Махмудова в это время выключен. Он физически выключен, этот телефон. И так, уверяю вас, было всякий раз – и в конце 2005 года, и в начале 2006 года – каждый раз, когда Рустам Махмудов на своей машине кого-то возил по поручению Павлюченкова. Потому что вот эти ребята заботились о том, чтобы он, их водитель, выключил телефон.
Но у Джабраила и Ибрагима Махмудовых телефоны не выключены. Там нет никаких вторых или третьих сим-карт, там есть их родные телефоны, которыми они пользуются. Один оформлен на самого Джабраила Махмудова, а номер Ибрагима оформлен на их тётю.
Нам государственные обвинители пытаются доказать, что Рустам Махмудов поехал на «дело» со своими родными братьями, свой телефон выключил, а этим двоим велел, чтобы они телефоны свои оставили включёнными? На мой взгляд, совершенно явствует из этого, что эти люди были врозь, что Рустам Махмудов был сам по себе, а Джабраил с Ибрагимом – сами по себе.
И, наконец, я ещё раз процитирую госпожу Семененко. Она в прениях сторон сказала: когда Джабраил и Ибрагим Махмудовы давали показания о том, что они в «Рамсторе» на Шереметьевской забирали машину, они ещё представления не имели о том, что за показания дают. Разве это не лучшее доказательство невиновности Джабраила и Ибрагима?
Они действительно и представления не имели, что таким образом они указывают на то, что Рустам Махмудов приехал на Шереметьевскую не откуда-нибудь, а из района Лесной улицы. Они действительно представления не имели, не знали, не гадали, где он был и чем занимался.
А он, где бы он ни был и чем бы ни занимался, был водителем своей машины, а не человеком, который зашёл в подъезд Анны Политковской и расстрелял её.
Я полагаю, что сейчас, пока мы здесь устраиваем прения, реплики и прочее, где-то там перед компьютером сидит подонок, стрелявший в Анну Политковскую, и, скрестив пальцы, ждёт обвинительного вердикта по этому делу. Потому что если вердикт будет обвинительным, то ему гарантирована безопасность раз и навсегда.
Я полагаю, что и заказчик убийства Анны Политковской сейчас с нетерпением ждёт обвинительного вердикта. Потому что если здесь исполнителем будет назначен Рустам, а организатором – не кто-нибудь, а Лом-Али Гайтукаев, то до заказчика никто и никогда не дойдёт. Потому что о заказчике может знать только Павлюченков. Вы выслушали из уст следователей и прокуроров… вернее, вы выслушали из уст прокуроров историю, на сочинение которой у следователей ушло семь лет. Вы могли её сравнить с той историей, которую рассказал я вам…
СУДЬЯ. Уважаемые присяжные, я прерву адвоката Мусаева. Выражение «сочинение истории» недопустимо в судебном заседании. Сейчас реплика, (а для реплики) ___ ___ на предыдущих прениях, а не попытки опорочить органы предварительного следствия, государственных обвинителей, адвокатов или там каких-то других участников ___. Поэтому, пожалуйста, в реплике что-то ещё есть (сказать)?
АДВОКАТ МУСАЕВ. Да. Уважаемые присяжные заседатели, я сейчас… это было сумбурно, потому что не подготовлено. Я прошу вас обратить внимание на ещё одну попытку компиляции со стороны наших оппонентов: как они явный разговор, к теме никакого отношения по убийству Политковской не имеющий, пытались притянуть за уши к этому убийству.
Ещё раз повторю то, что сказал в прениях: я вас убедительно прошу оценить всё, что сказали они, и всё, что сказал я, очень критически – всё, не только прокурорскую позицию, но и мою тоже. И если моя вам покажется хотя бы чуть более обоснованной, чем прокурорская, я прошу вас ответить: нет, не доказано. Если они покажутся вам одинаково убедительными – я прошу вас ответить: нет, не доказано.
