Вчера Таганская межрайонная прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по факту доведения до самоубийства обозревателя Ъ Ивана Сафронова, который погиб при невыясненных обстоятельствах в минувшую пятницу. Известно, что в последнее время он готовил публикацию о поставках российского оружия в страны Ближневосточного региона, которая могла вызвать крупный скандал.
      Вчера днем следователь Таганской прокуратуры, разбирающийся в обстоятельствах гибели Ивана Сафронова, сообщил Ъ, что результаты судебно-медицинской экспертизы тела журналиста должны быть готовы в среду. Получив их, прокуратура примет решение возбуждать ли уголовное дело, а если возбуждать, то по какой статье — убийство или доведение до самоубийства. Однако к вечеру вчерашнего дня пресс-служба Моспрокуратуры сообщила, что дело уже возбуждено: <В ходе доследственной проверки появились данные о том, что гибель Сафронова могла стать следствием доведения до самоубийства>. Как объяснили в прокуратуре, дело возбудили для того, чтобы иметь юридические основания для начала следственных действий: допросов, очных ставок, опознаний, выемок документов, в том числе получения доступа к детализации телефонных соединений погибшего. Однако это не означает, что следствие признало причиной гибели Ивана Сафронова самоубийство. <В процессе расследования дело может быть переквалифицировано на другую статью>,— подчеркнули в прокуратуре.
      Между тем корреспонденты Ъ уже провели некоторые следственные действия, которые только собирается предпринять прокуратура. Как уже сообщал вчера Ъ, опрос родственников, соседей и сослуживцев показал, что никаких причин для самоубийства у Ивана Сафронова не было. До момента своей гибели он был практически здоров, в конфликты дома и на работе не вступал. Прояснить обстоятельства происшедшего могли телефонные переговоры, которые вел Иван Сафронов в последние часы своей жизни.
      1 и 2 марта, в день смерти, он разговаривал по сотовому телефону совсем немного, причем звонили в основном ему. Последний абонент, которому позвонил сам Иван Сафронов, был его сын Иван, с которым он разговаривал еще утром 1 марта. Потом ему звонила корреспондент интернет-издания gazeta.ru Алина Черноиванова: Иван Сафронов часто консультировал ее по космическим темам. Это был самый длинный разговор Иваныча за два дня — журналисты обсуждали перспективы коммерческих полетов в космос. Затем позвонил замкомандира части космических войск в Уссурийске Константин Гудков, с которым они, по его словам, вспомнили общих друзей, оставшихся на Дальнем Востоке. <Иван обещал перезвонить в понедельник>,— сказал Константин Гудков. Внештатная сотрудница санкт-петербургской редакции Ъ Александра Грицкова позвонила Иванычу 1 марта в 19.18. <Я просила проверить его одну штуку по работе. Он сказал, что перезвонит мне в пятницу в три или лучше в четыре часа>,— рассказала Саша. По ее словам, Иван был каким-то подавленным. В пятницу около 16 часов, напомним, Иван Сафронов погиб.
      Затем ему позвонил старый знакомый Вячеслав Давыденко из Центра им. Хруничева: <Иван разговаривал со мной как с чужим человеком, мне показалось, что у него случилась какая-то беда>. 1 марта последним с ним разговаривал сотрудник пресс-службы Росавиакосмоса Константин Крейденко. Было это в 21.41. Господин Крейденко вспоминает, что голос Ивана показался ему необычным: <Странный голос, как будто сонный, уставший. Я еще спросил: 'Ваня, не разбудил?'< Говорили они о былой службе в военно-космических силах, делах их общих знакомых. Разговор продолжался минуту сорок секунд.
      Утром 2 марта Ивану Сафронову звонила его дочь Ирина, с которой они обсудили семейные дела. Затем уже в 12.04 он говорил по телефону с бывшим главным редактором Ъ Александром Стукалиным: <Разговор длился всего пару минут — я спросил его насчет возможных перестановок в руководстве Минобороны, и он пообещал выяснить. Иваныч говорил со мной не в своей обычной манере. Без традиционных для него: 'Здравствуй, дорогой. Как дела твои?' Да и голос был у него какой-то 'плохой', подавленный. Я даже спросил: 'Вань, ты чего такой грустный?' — 'Да приболел, язва у меня, иду к врачу'<.
      После врача, которая сказала Ивану, что переживать по поводу болезни ему не стоит — наметилась положительная динамика в лечении, он дважды, в 13.54 и 13.57, набирал многоканальный номер доступа компании <Корбина-телеком>. В компании сказали, что этот номер используется как модемный пул для подключения к интернету. Звонки были короткими 7 и 11 секунд. Возможно, Иваныч просто ошибся номером.
      В последний раз телефон Ивана Сафронова сработал в 15.43 — за несколько минут до его гибели. Ему пришло SMS-сообщение от сына Ивана, который предупреждал отца, что задерживается на тренировке и будет дома около 18 часов. Неизвестно, прочитал ли Иван Сафронов-старший это сообщение, но точно известно, что он на него уже не ответил.
      В общем, детализация телефонных звонков, с помощью которой следствие раскрывает едва ли не все резонансные преступления, показала только одно: ни в день смерти, ни накануне он не получал никаких звонков или сообщений, которые могли бы спровоцировать его на самоубийство.
      Однако это вовсе не означает, что у Иваныча не было каких-то серьезных проблем, которые могли привести к его гибели. Заместитель главного редактора Ъ Илья Булавинов не исключает, что смерть Ивана Сафронова могла быть насильственной и связана с его профессиональной деятельностью: <Исключать такую версию мы не можем, хотя прямых подтверждений у нас пока нет>. Редакции известна лишь одна острая тема, которую разрабатывал в последнее время Иван Сафронов.
      Перед отъездом в командировку в ОАЭ на международную выставку вооружений IDEX-2007 (она открылась 17 февраля) Иван Сафронов говорил, что будет проверять полученную им информацию о возможных новых поставках российского оружия в Ближневосточный регион. По его словам, речь шла о продаже партии истребителей Су-30 в Сирию и зенитных ракетных комплексов С-300В в Иран. Причем в обоих случаях, по его информации, поставки должны были идти через Белоруссию, чтобы Запад не обвинил Москву в вооружении стран-изгоев. Из Абу-Даби, где на IDEX-2007 собираются первые лица предприятий оборонно-промышленного комплекса, Иван Сафронов звонил в редакцию и говорил, что получил необходимые подтверждения. Он обещал по возвращении из командировки написать об этом статью.
      >В первые дни пребывания в Абу-Даби Иваныч, как обычно, был задорен и весел,— вспоминает журналист Владимир Степанов.— Сыпал направо и налево матерными шутками и прибаутками собственного сочинения, а на четвертый день его как будто подменили. Настроение у Иваныча стало стабильно плохим. Он даже на ужин перестал ходить, ссылаясь на боли в животе. Однажды в шесть утра разбудил администрацию отеля, попросив обезболивающее или хотя бы минеральную воду>. При этом каких-либо конфликтов или проблем в отношениях с организаторами поездки, коллегами-журналистами или местным населением у Ивана, по словам Владимира Степанова, не было: <Мы же постоянно находились на одних и тех же мероприятиях, все время были на виду друг у друга>.
      Вернулся в Россию Иваныч 24 февраля, но на работу не вышел — из-за обострения язвы взял больничный. Но 27 февраля он пришел на пресс-конференцию главы Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Михаила Дмитриева в офис ИТАР-ТАСС, хотя необходимости в этом не было — на мероприятие из Ъ пошел другой корреспондент, и Иван Сафронов об этом знал. После пресс-конференции он рассказал коллегам, что помимо прочего у него появилась информация о том, что между Россией и Сирией уже подписаны другие контракты — на поставку зенитных ракетно-пушечных комплексов <Панцирь-С1>, истребителей МиГ-29 и оперативно-тактических ракет <Искандер-Э>.
      Отметим, что в начале 2005 года после публикации Ъ о том, что Россия рассматривает возможность поставки <Искандеров> в Сирию (в подготовке этого материала участвовал и Иван Сафронов), разразился громкий скандал: США и Израиль выразили озабоченность тем, что Россия может поставить ударные ракетные системы, способные в случае развертывания в Сирии поразить объекты практически на всей территории Израиля. Позднее во время визита в Израиль Владимир Путин подтвердил информацию Ъ о том, что переговоры шли и <военные готовы были поставить> <Искандеры> в Сирию, но российский президент, по его словам, лично <запретил реализацию этой сделки>.
      Однако рассказав коллегам об имевшейся у него информации по <Искандерам>, Иван Сафронов сказал, что пока писать об этом он не будет, потому что его предупредили: в случае огласки будет большой международный скандал, а ФСБ обязательно возбудит уголовное дело по факту разглашения гостайны и <доведет его до конца> (ранее по факту разглашения гостайны в публикациях Ивана Сафронова неоднократно возбуждались дела, однако никаких обвинений ему никогда не предъявлялось). Кто именно предупреждал его о возможных проблемах, Иван Сафронов не уточнил.
      В тот же день Иван Сафронов звонил в редакцию и предупредил, что он продиктует статью по белорусской схеме поставок оружия в Сирию и Иран. Однако в редакцию этот материал так и не поступил.